ЦЖР «Медиаликс 64» продолжает самую народную рубрику «Пишу и плачу». В ней мы публикуем поступившие в нашу редакцию письма людей, остро нуждающихся в помощи.
Когда испробованы все законные методы, пройдены все инстанции и, кажется, что до тебя никому нет дела, остается последний шанс привлечь внимание к своей проблеме - выплеснуть боль на бумагу и отправить письмо в ЦЖР «Медиаликс 64».
Сегодня мы публикуем открытое письмо адвоката Сергея Карстена, отчаявшегося добиться правосудия и справедливости:
«Я, Карстен Сергей Евгеньевич, являющийся адвокатом Адвокатской палаты Саратовской области (регистрационный номер 64/2019), работающий адвокатом с 2011 года, а юристом еще дольше, обращаюсь в СМИ, поскольку считаю более невозможным умалчивать о попрании материального и процессуального права в Саратовской области.
Суть моего обращения сводится к тому, что в последнее время на адвокатское сообщество осуществляется гонение - его независимость пытаются умалить, попрать и превратить отправление правосудия в конвейер правоохранительных органов, без шага влево или вправо, сведя на нет роль адвокатуры.
Есть нормы права, которые действуют в Саратовской области и нигде больше, что заставляет задуматься, а ту ли профессию я выбрал, ведь ее специфика в Саратове такова - служба службе руку моет.
В силовых структурах есть установки давить на неподчиняемое адвокатское сообщество, которое осталось независимым от органов власти и имеет определенные функции в отправлении правосудия. Адвокаты - всегда помехи, проблемы, они много поднимают наверх неудобного для органов власти, имеют свое мнение, ломают следственные установки и предвзятость. Среди адвокатов тоже есть коррупционеры и мошенники, как и в любых структурах власти и общества, и, пользуясь этим, некоторые недобросовестные чиновники – государевы слуги – начинают смешивать черное и белое. Они считают, что все адвокаты время от времени действуют не совсем законным путем, но это не так. Как правило, «решалами» становятся «бывшие сотрудники» со связями по прежнему месту работы. На самом деле адвокаты бесправны больше чем кто-либо, как бы смешно это не звучало. Они ничем не защищены, хотя подвергаются большому риску, участвуя в сложных многомиллионных и тяжелых по наказанию делах. Обращаясь в редакцию, я использую последнюю, и уже не процессуальную, возможность защиты. Я являюсь защитником, но защиты в процессуальном законодательстве не вижу. Это абсурд, но таковы реалии жизни, свидетельствующие о беззащитности защитников в Саратове.
Резюмируя нижеследующее, я с уверенностью могу сделать вывод, что меня либо заказали за денежное вознаграждение (мой недруг - состоятельный и амбициозно-принципиальный бизнесмен), либо я стал разменной монетой в предварительном следствии. А именно: «большие чины» предложили моему клиенту Григорию Гольдштейну - «сдай адвоката, а мы твой вопрос закроем». Ведь уголовное дело на адвоката - это пиар, звездочка, премия, которые куда лучше и дороже, чем принятие решения по уголовному делу в пользу простого обывателя, пусть даже и коммерсанта.
Летом 2016 года ко мне обратился фактический руководитель ОАО ПО «Звезда» Гольдштейн Григорий Яковлевич за юридической помощью по возбужденному региональным СУ СКР уголовному делу об уклонении от уплаты налогов на сумму около 40 миллионов рублей. Я заключил с ним договор, он выдал доверенность. В подписанном им договоре было указано, что я не гарантирую решение вопроса. Он выдал мне нотариальную доверенность. Я с его ведома привлек еще одного адвоката, так как не мог один все осилить и процессуально оказать помощь (адвокат свидетелей и подозреваемого не может быть одним лицом). Я и привлеченный адвокат активно участвовали в следственных действиях с «зиц-председателем» «Звезды» Кондрашкиной (где руководил Гольдштейн, как я выше говорил). Уголовное дело, согласно выработанной тактике, шло к логическому завершению, то есть - к прекращению, когда Гольдштейн потребовал от меня вернуть гонорар, мотивируя это тем, что ему срочно нужны деньги, в том числе для этого дела (что это значило, следует только догадываться), и тем, что адвокаты плохо работали. На мои возражения относительно фактов плохой работы, Гольдштейн заявлял, что он в отличие от нас знает, как реально продвигается его дело. Он также сказал, что у него появилась некая поддержка среди силовых структур (он ведет бизнес в области гособоронзаказа), и если я не отдам деньги, то мне будет плохо.
Буквально через несколько месяцев после этой «беседы» в отношении меня возбудили уголовное дело о мошенничестве (часть 4 статьи 159 УК РФ). Показательно: при обращении в органы Гольдштейн лукавил, утверждая, что не заключал со мной договоры и не выдавал доверенности (это инструмент для возбуждения дел на адвокатов). Причем Гольдштейн указал, что деньги дал для «решения вопроса» (вопреки условиям письменного с ним договора), а на очередном дополнительном допросе заявил, что дал деньги на взятку неизвестно кому, что является неправдой.
Следствие по моему делу велось с заранее спланированным обвинительным уклоном: практически все вопросы моего защитника на очных ставках отклонялись, в ходатайствах о сборе оправдывающих меня доказательств отказывалось. Обвинение строится, во-первых, на основании незаконно собранных аудиозаписей. Причем первоначальная экспертиза дала положительные для меня результаты. Однако после допроса у следователя эксперт провел дополнительное исследование, и его выводы изменились кардинальным образом - уже не в мою пользу. Во-вторых, - на показаниях Гольдштейна, а также на показаниях с его слов родственников и подчиненных по работе. Все!
Представленные мной документы следствие не приняло в расчет - дескать, пусть суд разбирается, а мы свою работу сделали. Беда в том, в саратовских судах практически не бывает оправдательных приговоров. Все материалы уголовных дел согласовываются следователями и прокурорами в суде еще до их направления в суд, да и судьи зачастую боятся брать на себя ответственность за вынесение оправдательного приговора. И тому есть серьезные основания: нежелание ставить крест на работе государевых слуг, нежелание все заново переоценивать, нежелание быть в тени оправданного якобы мошенника. Система! Зная все это и располагая конкретными фактами, я ответственно заявляю, что против меня сфабриковано уголовное дело, выгодное (кому для звездочек, а кому-то и за деньги) определенным лицам.
На предварительном следствии я просил пройти полиграф - мне отказали. Всем фигурантам дела это предлагали, кроме меня. Странно. Я сам прошел данную экспертизу в авторитетном учреждении, но ее результаты не приняли. Во множестве ходатайств отказали.
В суде я встретился с глухой стеной - никаких признаков равноправия сторон и соблюдения принципа состязательности здесь нет и в помине. Я понял, что убеждение в моей виновности уже сложилось, и мои доказательства никого не интересуют. Я подавал ходатайства о том, что объективными данными могу доказать свою невиновность, но в их удовлетворении отказано.
Остается изложить некоторые моменты моих ходатайств:
1. Экспертом Матвеевой Л.Ю. в рамках дополнительной экспертизы не было проведено объективное исследование представленного материала. Данное исследование не соответствует требованиям, предъявляемым к лингвистическим экспертизам, поскольку в заключении не обозначены методы, использованные экспертом в ходе лингвистического анализа, а также отсутствует собственно лингвистический анализ представленных на исследование материалов. Кроме того, в заключении эксперта указано, что исследование проводилось ею не независимо объективно, а по «заданию следователя». Эксперт необъективно провел исследование, взяв за основу показания не всех участников разговора, а только потерпевшего и его свидетеля. В заключении не содержится подтвержденный анализом вывод о том, что деньги брались для передачи сотрудникам правоохранительных органов. Суд отказал в вызове специалиста по аудиозаписям.
2. В ходе проведения предварительного следствия потерпевший показал, что денежные средства передавались по адресу г. Саратов, ул. Аэропорт, д. 71 в присутствии свидетеля Минченкова. Летом 2016 года я не встречался с Гольдштейном Г. и Минченковым С. по указанному ими адресу – на АЗС. В целях устранения противоречий и установления истины по делу я просил суд истребовать у ПАО «Мегафон» сведения о соединениях свидетеля гр. Минченкова с привязкой соединений к базовым станциям оператора. Данные сведения ПАО «Мегафон» может предоставить только по решению суда. Мне отказали.
3. Детализация соединений телефонных разговоров со мной и Гольдштейном Г. истребована на предварительном следствии с указанием только адреса BTS (базовой станции связи) и не более того, без указания секторов соединений LAC, CID или LAL (первые две позиции включаются в последнее). Адрес BTS носит относительный, не точный характер с радиусом в 3-10 километров. Сведения LAC, CID или LAL носят конкретный диапазон покрытия, с радиусом до 200-300 метров - сектор-соту, являющуюся элементом BTS. В получении судебного запроса мне отказано. Мне отказали в подтверждении моего непересечения с потерпевшим в конкретном адресе.
4. В целях полного исследования доказательств, их правильного толкования и системного понимания в своей совокупности, просил суд допросить в качестве свидетеля (так как следователь себе такое позволил на предварительном следствии) сотрудника службы безопасности ПАО «ВымпелКом» с разъяснением детализации соединений телефонных разговоров с моего телефона и телефона Гольдштейна. В случае отказа в вызове на допрос вышеуказанного свидетеля, просил суд вызвать любого IT-специалиста компании ВымпелКом для допроса в качестве специалиста по детализации соединений абонентов ВымпелКом. Мне отказали, при том, что суд не обладает специальными познаниями в области связи.
5. В ходе допроса эксперта Матвеевой Л.Ю. в судебном заседании было указано, что эксперт не владеет информацией и документами, которые ей были предоставлены следователем Филатовым, и легли в основу выводов эксперта. В суде, отвечая на вопрос гособвинителя, эксперт, вопреки своему же заключению, пояснила, что нельзя сделать однозначный вывод о передаче мною денег сотрудникам правоохранительных органов. Данный вывод в экспертизе ею был сделан не путем изучения аудиозаписей, а путем контекстного изучения аудиозаписей и протоколов допроса Гольдштейна с Минченковым, что делает заключение эксперта предвзятым, не всесторонним. Эксперт не виновата, что ей были предоставлены не все материалы дела (не все протоколы допросов лиц, чьи голоса она исследовала). Данное заключение сделано исходя из версии следователя и потерпевшего без учета всех обстоятельств дела. В ходе допроса в суде эксперт пояснила, что может провести экспертное исследование аудиозаписей на основании всех протоколов допроса лиц, чьи голоса присутствовали на записи. Таким образом, экспертное исследование для судебного исследования и последующей оценки судом было проведено не всесторонне. Оно одностороннее и обусловлено позицией следователя. Я просил суд назначить повторную дополнительную судебную лингвистическую экспертизу, на что снова получил отказ.
Также было заявлено множество других ходатайств, из которых удовлетворены единицы, причем лишь второстепенные, не имеющие ключевого значения. Я не могу собирать доказательства - я не следователь, а адвокат, который не имеет никакого доступа к данным и не может приобщить доказательства, получаемые только по решению суда.
Мне недолго осталось защищать себя - суд идет со сверхъестественной скоростью.
Это обращение - призыв к органам власти быть внимательнее к человеческим судьбам, отстаивать справедливость даже вопреки пресловутой «корпоративной этике», оставаться независимыми в принятии решений. Я один из многих, кто подвергся незаконному уголовному преследованию, но не боюсь об этом заявлять».
