Народ наш, привыкший к темноте камер, бараков и коммуналок, склонен видеть в тусклом свечении ослепительное сияние. Для людей наших и черный сухарь - пирожное; хрущевка - хоромы, а лебеда пахнет слаще розы.
Но, согласные на кабачковую икру, не прочь они слышать, что черная - жуткая гадость. Лакомясь килькой в томате, готовы рукоплескать они всякому, кто скажет, что она деликатес, что жизнь их - просто сахар, и давно пора и остальному миру сделать так же хорошо.
И с замиранием сердца, с затмением мозга, застив глаза, творят себе кумира из тельца или истукана.
А уж тогда со всей страстью загадочной русской души они верят в то, что неказистый паренек, вынужденный в свои семнадцать носить боты «прощай, молодость!», был мечтой всех окрестных девиц. А его первый разряд по самбо в легчайшем весе расценивают как несравненные спортивные достижения.
В приставленном к крестному ходу чекисте видится им истинный христианин, в директоре клуба - неуловимый разведчик. Хамские разговоры считают они образцами блестящих речей. В устранении пустячных шоу-невзгод грезятся им способности выдающегося управленца, а в посулах - великие дела.
Люди наши провозглашают голубем мира того, кто перессорился со всеми странами и развязал войны. Они твердо убеждены: приведший страну в глухой тупик - спаситель нации. Они уверены, что самый богатый на свете человек - бессребреник и аскет. Они убеждены, что друг крупнейших мафиози, рассадивший по лучшим креслам страны своих никчемушных приятелей и создавший коррупционную лестницу невиданной высоты - гарант закона.
И в лучах всеобщего обожания тот, кто еще совсем недавно был на цыпочках и не богат словами, кто сам себя считал из грязи в князи и не мог поверить в свой сказочный прикуп, приосанивается, распрямляется, раздувается до величия кочки на ровном месте, рака на безрыбье и одноглазого в царстве слепых.
А уж если людям нашим еще и дать узреть что-нибудь эдакое (парение со стерхами, емелиных щук или объятия с железными волками), то обливаются они слезами умиления и писают кипятком от восторга.
И впадают в экстаз, уверовав в то, во что давно уже свято верит сам кумир, - дескать, он старший брат черта и заместитель бога на земле, без которого все немедленно сгинут, провалятся в адские тартарары и сгорят синим пламенем.
Как это там? Король-олень? Нет - король-солнце!
Но ведь если на секунду поднять глаза от вечной кильки в томате, если оторваться от одуряющего свечения экрана, то можно увидеть, что король гол, а солнце - керосиновое. Керосину же сколько ни подливай - термоядерного синтеза не выйдет. А вот копоти и чада - хоть отбавляй.
