Лавина

Крохотная новость о моем допросе полицией по поводу заметки «Пять причин, по которым не следует становиться профессором» вызывала информационную лавину. Почти сотня тысяч просмотров, тысячи перепостов в социальных сетях, внимание газет и радиостанций, сотни писем и звонков в поддержку со всех концов нашей страны и из-за рубежа.
Возможно, эта скромная заметка и не стоит произведенного резонанса. Она всего лишь крохотная фига в кармане, которую я показала подавляющей академическую свободу системе. Но, безусловно, именно такого, а может – и гораздо большего отклика заслуживает обозначенная в ней проблема российского высшего образования. Его бюрократизация и падение его престижа – две стороны одной медали, которую может повесить себе на шею Министерство образования и науки РФ. И если наше образование и дальше будет оставаться в рабской зависимости от воли и прихоти чиновников, России не видать тех культурных, научных и технологических достижений, к которым она стремится, Очевидно: постоянные бюрократические новшества в системе образования, бесчисленные предписания, положения, правила и циркуляры, которые сыплются на вузы сверху, нужны преимущественно для того, чтобы было чем заниматься огромной армии чиновников. Но тогда напрашивается простейший рецепт повышения уровня российского образования – прекратить замучившие всех тотальное бумагомарание и чиновничий диктат, радикально сократить бюрократический аппарат, освободившееся от писанины никому не нужных бумаг время потратить на улучшение качества преподавания и научные изыскания, а высвободившиеся деньги – на настоящие нужды вузов. 
Отвечаю тем, кого интересует ход связанных с моим «делом» событий. Допрос состоялся в стенах СГУ на моей родной кафедре и удивил меня непрофессионализмом следователя из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Молодой человек, толком не знающий даже того, где была опубликована моя заметка, показал мне запрос в прокуратуру газеты «Московский комсомолец в Саратове», в котором содержалась просьба проверить изложенные в моей публикации факты. И огорошил меня вопросом: «Что вам известно об экономических преступлениях в СГУ?». На мой взгляд, поводом для расследования экономических преступлений в крупной организации не может быть эссе в интернете, посвященное вовсе не экономическим преступлениям в этой организации. Такое поведение компетентных органов подобно собиранию слухов и сплетен, высасыванию из пальца и наведению тени на плетень. Они б еще стихи проверяли! Мне непонятно и подобное избирательное внимание органов всеобщей опеки к моему видению недостатков именно системы образования. У меня есть полемические заметки и по другим вопросам, но они почему-то не стали предметом разбирательства прокуратуры и полиции. Но уж если подобное расследование инспирировано, то начинать его, по моим представлениям, нужно не с допроса рядового члена организации, а с бесед с теми, кому эти самые экономические преступления по зубам, а заодно и с комплексной проверки экономических и финансовых служб. Ведь в противном случае возникает абсурдная ситуация: стоит мне сказать, что экономические преступления в СГУ совершались, то так оно и есть. Кроме того, признаюсь: я не имею четкого представления о том, что называется экономическим преступлением. А у меня есть выработанная научной деятельностью привычка: если я не знаю определения того, о чем меня спрашивают, то не считаю себя вправе отвечать на вопрос. Пребывая в таком недоумении, показания давать я отказалась, сославшись на статью 51 Конституции. Следователь пытался настаивать, потом предложил мне написать хотя бы то, что об экономических преступлениях в СГУ мне ничего не известно. Но, не получив от меня и этого, в сердцах ретировался. И если начальство этого молодца хоть немного более профессионально, то ТАК допрашивать меня больше не будут. 
Мои соображения по поводу происходящего – я пешка в чьей-то игре. Вернее, была бы ею, если бы не важность поднятой мною темы и не некоторые достоинства моего текста. Ведь заметка была написана в начале января и лежала до поры до времени почти никем не замеченная, подобно неразорвавшейся гранате. И вот время это пришло, и кто-то, у кого есть возможность оказать влияние и на редактора «Московского комсомольца», и на прокуратуру, и на полицию, поднял ее и прицельно кинул. Метили не в меня – не на том я месте. В битве за передел власти граната была кинута в большие университетские чины и взорвалась с неожиданной силой. Я оказалась в эпицентре взрыва, и теперь ударная волна несет меня бог весть куда. Но как могло быть иначе – ведь это МОЯ граната? Траектория моя хаотична и непредсказуема, но я не страшусь этого полета, поскольку давно знаю: только из хаоса рождается что-то новое.
Мои уроки. Урок первый: нет ничего сильнее верного слова, особенно печатного. Урок второй: российская интеллигенция не только жива, но бесстрашна, честна, благородна и деятельна. Я счастлива в этом убедиться и от всего сердца благодарю ее за поддержку. Урок третий: интернет – подлинно свободная среда и огромная сила. В стране, где есть интернет, информацию не утаить, свободу слова не ограничить. И если власть предержащие не желают этой свободы, то им следует, в первую очередь, запретить интернет, как это давно сделали и в умной Туркмении, и в мудрой Северной Корее. Впрочем, можно ведь и дальше пойти: не только запретить свободные социальные сети, но и создать специальные, партийные, где можно транслировать единственно верные точки зрения по всем вопросам. Хотя в моем случае речь идет вовсе не о свободе слова – так, жалобный мошкариный писк на фоне сгустившегося молчания. Писк даже не информативный, потому что пропищала я то, о чем все давно знают (может, поэтому и молчат?). Урок четвертый: мы живем в ситуации постмодерна, в нелинейном и хаотическом мире, в котором с каждым и во всякое мгновение может случиться все, что угодно. Жизнь хороша и удивительна, но сегодня удивительна гораздо больше, чем это можно было себе представить еще совсем недавно. И вот чего не следует забывать всем тем, кто затевает любую аферу, любую провокацию: если в таком нелинейном мире ты кидаешь гранату, то не исключено, что ее осколки угодят в твой собственный лоб. Так что ждите и вы, метатели гранат. Урок пятый: всякая граната рано или поздно взрывается, если она граната.
Мой нынешний статус. Я не человек, гонимый властями. Не диссидент. Не пламенный борец за справедливость. Не политический деятель. Не провокатор, прибегающий к услугам охранки и действующий чужими руками. Не приверженец популярных общественных идей. Не член организованных сообществ. Я одиночка, индивидуалист, имеющий острый взгляд и не менее острый язык. Философ, ищущий истины и привыкший называть вещи подобающими им именами. Патриот свой страны и последовательный приверженец традиций великой русской культуры, не терпящей конформизма. Русский интеллигент, которому нечего терять, кроме своего ума и нравственного закона в себе. Малое дитя, наивно верящее в свободу слова. И мое произведение не воззвание, не прокламация, не политический памфлет, не пасквиль, не сатира даже, а литературный пустячок с элементами иронии и самоиронии. И основное его достоинство в том, что оно вообще написано. Пользуясь случаем, прошу всех заинтересованных учесть, что социальным СМИ свойственно генерировать ложь, и многие слова, которые мне ими приписываются, я не произносила и не думала произносить. Моя собственная заметка называется «Пять причин, по которым не следует становиться профессором», а не «Некролог российскому образованию» или как-то еще. И отвечаю я только за написанные мною лично слова, так что прошу поставить фильтр. 
Мой прогноз. Да какой он может быть, прогноз в хаосе? Совершенно не представляю, что будет дальше. Впрочем, одно предсказание в нашей стране всегда можно сделать, и с большой достоверностью, поскольку в российском хаосе всегда существуют очень упорядоченные структуры. Почти уверена, что скоро и непременно организуется кампания из премного довольных существующим положением дел преподавателей, которые просто обожают по десять раз на год переписывать рабочие программы, мечтают каждый день заполнять никому не нужные бумаги и не знают ничего лучшего, чем постоянно отчитываться перед теми, кто ничего не понимает ни в науке, ни в образовании. И они дружно, всей организованной толпой, напишут петиции и воззвания, в которых обозначат свое полное довольство существующей системой, и пылко осудят мою откровенность, а заодно потребуют лишить меня не только профессорского стула, но и профессорских мантии и шапочки. Но я ничего не боюсь и, уж если сегодня так модно писать, подписываюсь под каждым своим словом.